Тинтал



tintalФЕДОР ВОСКРЕСЕНСКИЙ: «Мне просто поется».

Волынка и килты, необыкновенные искрящиеся ирландские и шотландские мотивы, перемежающиеся с мощными гитарными соло. Искренность, доброта и радость земного бытия – все это удивительная музыка московской фолк-рок-команды ТИНТАЛ. Недавно нашему корреспонденту удалось побеседовать с вокалистом и лидером группы, Федором Воскресенским, ярким и самобытным исполнителем, и замечательным человеком.

Давайте вернемся в далекий двухтысячный год. Как на сцене появился такой замечательный коллектив, играющий такую замечательную музыку? Кто вдохновитель?

Святой Патрик, конечно! Как это объяснить… Волшебство, чудеса и немножко удачи. Мне повезло, что я встретил на своем пути профессионалов, которые при этом были творчески неуспокоенными. Люди, которые имели творческие амбиции. В первую очередь, Саша Миткевич, конечно же.

А он с самого начала в группе?

Саша Миткевич и Колян, Коля Добкин. Мы все это время вместе играем. Почти пятнадцать лет. Для них это было интересно, потому что для них это была абсолютно новая музыка. С народной музыкой, я думаю, они сталкивались постольку-поскольку, в рамках общего курса. Они же закончили академическое отделение Гнесинской академии. Наверняка у них был какой-то ознакомительный курс, история музыки, еще что-то, но в группе они смогли близко познакомиться с кельтским ладом и найти себя, поскольку мы делаем все сообща, вместе. От Саши Миткевича все риффы, композиция, аранжировка. Он большой молодец, в этой истории он не просто не растерялся, а понял, в какую сторону ему двигаться и при этом не быть конъюнктурным. То есть, не переписывать с оглядкой на других, а делать самостоятельно. На тот момент не было никаких команд в России, которые мешали бы с кельтско-ирландской традицией рок-музыку. Это было вдвойне интересно. Вот так оно и получилось. Я помню все эти первые концерты. Мы вообще не думали о том, что это может иметь или не иметь успеха, мы не мерили музыку успехом. Вообще, это порочная практика. Мы просто встретились, и музыка стала звучать.

Здорово! А вот само имя ТИНТАЛ, «Зажигающий Звезды», это Толкин? А кто автор?

В том-то и дело, что у него, у этого слова несколько смыслов, несколько предпосылок, и мы предпочитаем менять эти смыслы. Это слово возникло как фонема, если не ошибаюсь, вообще из Борхеса. Оно придумано не мной, но мы обнаружили, что к нему с разных путей, как к фонеме, как к словообразованию, состоящему из гласных и согласных, притягиваются разные смыслы. Этот смысл просто нам показался, отчасти еще и потому, что это для нас было неожиданным, мы не знали, что это слово означает «Зажигающий Звезды», созвучным тому, что происходит между сценой и теми людьми, которым нужна наша музыка.

А вот, если честно, как-то слышится в вашей музыке, в звучании группы что-то такое. Не знаю, как объяснить…

Спасибо!

Кто такие Безумные Патрики и откуда это пошло?

Мы любим придумывать несуществующие традиции. Так и вся эта история с Ночью Рыжих, мы устраиваем этот ежегодный праздник. Его никогда не существовало, хотя мы говорим о том, что это старинный эдинбургский фестиваль. Да, сейчас собираются люди в Канаде, если не ошибаюсь, и действительно, там есть такие «рыжие комьюнити», сообщества. Но мы любим придумывать несуществующие традиции, и та же самая история с Безумными Патриками. После того, как оказалось, что наш дом родной – это сайт patrick.ru, люди, которые проводили там время в поисках единомышленников, сами стали называть себя Патриками. Так и получилось, что это люди, которые, по крайней мере, я это так интерпретирую, несут в себе соль этого праздника. У них День Святого Патрика каждый день, вне зависимости от того, март это, или не март. А безумные… ну какими еще их назовешь? Безумные, раз они Патрики (смеется). «Безумные» - вообще это хорошее слово. Это не значит, что человек с отсутствующим умом, это значит… как угодно можно трактовать. Что он без ума от того, во что он влюблен, или, может быть, лишен привычных рамок.

В первом альбоме, «Гони в ущелье!» есть замечательные композиции «The Foggy Dew», «Jack & Jill», «Простак Джонни». Почему сейчас они не звучат со сцены?

Наверное, нам хочется искать себя в новом, в том, что мы сейчас творим. Мы и так играем очень много старых вещей. И какие-то вещи не то что наскучили нам, а просто, когда есть альтернатива посвятить себя написанию чего-то нового, или вспомнить и сыграть старую хорошую вещь, мы выбираем новое. Наверное, в этом причина. Хотя, конечно же, я рад, что у нас есть такое прошлое.

tintalЗамечательное прошлое и замечательная музыка! Какой-то уникальный, неповторимый стиль, даже среди других фолк-команд. И одной чертой этого стиля являются мелодичные выразительные скрипичные соло. А какие образы Вы с ними связываете? Музыкальные, художественные?

Очень сложно сказать. Дело в том, что в группе менялись музыканты, замечательные были люди, очень разные. Света Штилькинд, которая играла с нами первые три года, Васька, Василиса Грановская, сменившая ее Аля Городилова, затем Юля Рыжик. И вот Ася Соршнева, пришла и осталась, и я этим счастлив. Они по-разному очень играют, звучат, так что я не могу сказать, что одна и та же композиция, просто сыгранная разными музыкантами, тождественная. Это разный посыл, это разный смысл, это разное присутствие, это абсолютно несхожее понимание, хотя, безусловно, есть понимание музыкальное, но настолько ярко читается характер человека, который играет свою партию, и то, как он ее понимает. У нас так сложилось, просто случайно, что один единственный человек – это девушка, которая играет на скрипке. Вроде бы да, девушка, это значит, что-то должно быть нежное, но порой скрипичные партии звучат так остро и держат за горло, что мне вот сложно назвать их мягкими, они всегда где-то на грани.

«Зима без пощады»?

Да, да. Вот, мы как раз недавно ее играли, и было отлично.

Я помню. Замечательно прозвучало, неожиданно, я давно ее не слышала.

Поэтому, что касается выразительности скрипки, это, конечно, замечательно, что есть человек, который способен с помощью инструмента выразить и музыку, и свое понимание. И сейчас это, безусловно, ярчайшая и талантливая Ася Соршнева. При том при всем, что у нас сохранились добрые отношения со всеми, мы встречаемся иногда, видимся, реже – списываемся, но, вот, конечно, нынешнее звучание, оно наполняет меня смыслом того, может быть, зачем эти композиции были написаны тогда, много лет назад.

А волынка? Может, какие у Вас ассоциации, именно с партиями волынки, с волыночной музыкой?

Я в школе заболел этой культурой, тогда не было никаких волынок, достать записи с волынкой было очень непросто, в начале 90-х. Я помню, что полюбил эту музыку по каким-то совершенно другим записям. И когда появилась волынка, это как паззл встал на место. Мы же не сразу стали играть с волынкой. Пришел Володя Лазерсон, мы писали первый альбом. И когда вдруг появилась волынка, шотландская волынка, просто появилось ощущение целостности. Поэтому я не способен вот так вот отделить, отрезать, все встает на свои места. Мы пробовали делать какие-то вещи с ирландской волынкой, она замечательная, очень красивая, очень мелодичный инструмент, но именно “highland”, именно “great highland bagpipe”, большая шотландская волынка, это такое вот движение вперед и вверх.

У нее такой тембр, более звонкий…

Да, тембр… Мне не хочется его каким-то музыкальным словом обозначать, «звонкий» или… Он – честный.

Это, наверное, самое главное. А как у Вас родилась добрая традиция слушать «Шотландскую колыбельную» с закрытыми глазами?

Не помню. Я, по-моему, на концерте это понял. То есть, у нас не было такого, мы не читали об этом нигде. И не было это заранее заготовлено перед концертом. Просто на сцене пришло понимание того, как люди продолжают эту музыку, и как они ее создают сами, вместе с нами. Случайно.

А как ирландская песня “Whiskey in the Jar” стала «Песней про Моржа»?

Мы планировали запись этой песни на наш второй альбом, «Семь футов под килтом», и Гена Чернецкий, человек, который скомпилировал эту композицию воедино, просто пришел на студию. За день до записи даже это появилось, мы даже не знали, что будем записывать. И вдруг его озарило, он понял, что вся эта история как-то очень органично переплетена. И получилось как-то по-дурацки, как мы и любим, весело и как-то осмысленно бестолково. Как детская игра (улыбается). Не знаю, так получилось. Да вообще, что можно придумать нелепее, чем морж? Морж, такое существо (смеется). Это странно… Я тут недавно ехал, буквально недельки две назад, в машине, и мне объявили по радио, что «сегодня празднуется Международный День Моржа»! Значит правильно все делаем, все вовремя (улыбается)! Вот так.

Здорово! А скажите, пожалуйста, как Вы поняли, что петь – это Ваше призвание?

Я не знаю. Призвание это или?.. Мне просто поется. Просто это радость. Это большая радость. А призвание или нет, я не знаю. Не мне об этом судить.

А когда Вы работаете над новыми произведениями, как Вы вживаетесь в их образы?

Как правило, тексты песен приношу именно я, за редким исключением. Поэтому, скорее, я диктую то, каким будет смысловое настроение. Очень многое подправляет или даже меняет музыка, и еще более меняет исполнение, так что это все время наслаивается и дополняется.

А есть какие-нибудь композиции, которые для Вас самые-самые, быть может, одна, или несколько?

ТинталСложно сказать. Вообще, весь репертуар – это и есть мы. Вот вся музыка, которую мы играем, это и есть мы. Как вот отнять от себя правую руку и сказать: «вот, она главнее», или что-то еще? Это то, что мы чувствуем, делаем. Это то, что мы говорим. Есть просто композиции, которые стали уже почти как визитные карточки нашей команды, и, может быть, поэтому у меня к ним отношение хорошее, но вот… чуточку спокойное. А есть вещи, которые мы играем реже, но… разные. И «На палубе», и «Дикий танец», и «След в след» - все это мы.

А какие еще музыкальные стили, кроме того, в котором Вы работаете, Вам нравятся?

А я вообще стилистически никак себя не ограничиваю. Я просто слушаю музыку. Если это музыка, значит, я ее слушаю, а стиль для меня не имеет большого значения. Я просто с некоторыми жанрами, хуже знаком, скажем, с электронной музыкой. Поэтому, быть может, реже она ко мне на обеденный стол попадает, чаще случайно. Но иногда это бывает хорошим откровением, да. Любая, если это действительно музыка.

Некоторые люди говорят, что русского рока не существует, что все выдающееся создано зарубежными музыкантами. Что Вы могли бы сказать?

Безусловно, у нас есть своя музыка, своя культура, свое понимание. Я не знаю, вообще спорить о стилях… Что о них спорить? Надо играть музыку, писать ее и творить. А пусть уже дальше там думают, есть она или нет. Не знаю. Понятное дело, что, наверное, во многом есть какое-то влияние тех музыкантов, на которых мы ориентировались в начале своего пути и сейчас слушаем. Это здорово, это интересно. Я не знаю насчет русского рока, но так не хочется обобщать. Вот послушайте Рахманинова. Как можно говорить о классике вообще и отдельно о Рахманинове? Да, он целен, но он настолько самобытен. Или Чайковский. Я думаю, что корни-то оттуда идут. И наша музыкальная культура, традиционная. Я говорю о музыкальной традиции, как о фолке, и о переменах, которые у нас были, и советской песне. Очень яркие были исполнители. Я говорю не о мэйнстриме – не о Кобзоне, там и Пьехе. Тьма! Там столько было исполнителей ярких и интересных. Поэтому, я думаю, если мы можем это найти на протяжении всего пути, я думаю, что и в рок-музыке это должно быть. Это есть.

Можно спросить Вас о планах группы на будущее? Вы сейчас записываете новый альбом. Каким он все же ожидается – более традиционно-фолковым. Или экспериментальным?

Начнем с того, что там будут композиции, которые до сих пор не звучали на концертах. Очень тяжело их не играть.

Но вы держитесь, чтобы оставить сюрпризом?

Держимся, да (улыбается). Это первое. Он будет разным. Я сейчас делаю все возможное, чтобы это получилось чуть больше, чем компиляция хороших песен. Чтоб это был действительно альбом, целое единое полотно.

Концептуальный?

Не знаю насчет концепции, но чтобы люди чувствовали, что это живая история, такая монолитная, связная. Если получится все, то это будет победа. И тогда уже будет вторично, фолковый он или роковый, там очень разные вещи.

А возможно ли издание песен ТИНТАЛ в нотах, как другие группы делают?

В нотах? Я об этом прежде никогда не задумывался. Хорошая мысль. Спасибо за совет!

А планирует ли группа, какие-нибудь концерты на свой пятнадцатилетний юбилей?

Пока запланировано в большом зале в Glastonberry, мы играли недавно в малом зале, а там есть еще большой зал напротив, и мы в нем будем играть концерт на свое 14-летие. Что касается пятнадцати, конечно хочется сделать что-то особенное. Значит, сделаем (улыбается).

А что Вы можете пожелать нашим неформальным читателям?

Быть. Не важно, лишь бы нескучными. А все остальное настолько не имеет никакого значения. Радоваться. И, мне хотелось бы, чтобы люди больше находили себя в творчестве. Не важно, в музыкальном или не в музыкальном. Почти все, что мы делаем, это наше творчество. И я бы хотел, чтобы люди, которые будут читать мои строки, находили бы это творчество, чем бы они ни занимались, находили бы в этом азарт, вдохновение и радость.


Тинтал

Группа вконтакте
Официальный сайт группы Тинтал