7 сентября текущего года в рамках DAR metal fest Петербург впервые посетила московская группа «Теория света». Новый состав, новый город — поводов для волнения было предостаточно. Однако ребята справились, не потеряв ни грамма оптимизма и полностью оправдав свое название. Они и правда очень светлые, открытые и доброжелательные люди, в чем мы имели счастливую возможность убедиться лично.
-Как впечатления после концерта?
Николай Шульгин (вокал): У меня хорошие, мне все понравилось. Сыграли, как умеем. Народу немного, но оно понятно: чужой город для нас.
-Какую роль для вас сыграла эта поездка?
Александр Окуловских (гитара): Сегодня первый концерт в новом составе. У нас новый басист, мы сейчас с одной гитарой, Николай снова встал за клавиши, песни стали звучать по-другому. С составом в последнее время совсем беда. Из первого состава я один остался.
-Ты и есть основатель группы?
Александр: Да. «Теория света» существует с 2004 года, замутили все это я и Слава Маслов, наш второй гитарист. Коля пришел к нам только в 2005 году. Слава был автором большинства песен, а ушел от нас в прошлом феврале, чем очень сильно группу подкосил. Остались мы без басиста, без гитариста, втроем: Леша, Коля и я.
Алексей Михеев (барабаны): Когда нас так стало бросать, я подумал: если мы сейчас все это прекратим, потом уже не поднимем группу снова. У меня руки опустились, а Саша тогда сказал: «Мне все равно, даже если придет новый человек, я готов с нуля, с самого начала ему все объяснять, хотя это было уже не раз».
Александр: Мы приняли волевое решение, что надо продолжать. И кто ищет, тот всегда найдет. Вот мы и нашли басиста Андрея. Так что сегодня у нас еще не совсем сыгранный состав. С другой стороны, это называется эффект низкой базы: начинаешь с плохого, зато потом пойдет выше по нарастающей.
Николай: Сейчас я рассчитываю на то, что у нас появилась отыгранная программа. Начинается сезон, и мы более-менее готовы, собираемся активно выступать. Думаю, что через полгодика, через десяток концертов, мы будем в форме.
-Боевой настрой, как я погляжу. Именно он вас каждый раз и подстегивает, заставляет начинать все с нуля?
Николай: Скажем так, это необходимость, а не вопрос «нравится\не нравится». Группа должна жить. А при этом надо делать рутинную работу: возвращаться к старому материалу, прорабатывать его, разбирать с новыми людьми. Эта рутина очень пагубно действует на любого творческого человека, но в то же время это единственный способ остаться на плаву.
-А что значит для вас группа, музыка, если вы так за нее держитесь?
Николай: Для меня музыка — это то, без чего я не могу представить свою жизнь, хотя у меня есть и работа, и семья. Как бы у меня ни складывалась жизнь, я всегда найду время порепетировать, поиграть, что-то придумать. Я без этого себя не представляю.
Александр: Знаешь, зимой, когда от нас ушел гитарист Слава, я ездил по делам в Тулу. И так получилось, что я немного улетел на заснеженной дороге: перекрутило машину, вынесло на встречку... К счастью, на меня никто не наехал, и я ничего себе не сломал. И вот тогда я осознал, что жизнь может закончиться в любой момент, а по большому счету — что останется после? Для меня, по крайней мере, это достаточно сильная мотивация. Помня тот случай, помня озарение, которое на меня снизошло, я тогда и сказал, что готов учить одного, второго нового человека, писать партии, по пятнадцать раз играть одно и то же... Я осознал, что, если сейчас не сдамся, потом все это окупится.
Алексей: У меня противоположная точка зрения. Я делаю это не для того, чтобы что-то оставить после себя. Неважно, что будет потом. Я делаю это потому, что так легче, интереснее жить. Чтобы ездить в разные города, играть в разных клубах, в том числе в прекрасном городе Санкт-Петербурге. :)
Андрей Божко (бас-гитара): Как-то мой хороший друг сказал мне: «Ты можешь заниматься чем угодно в жизни, быть успешным в той или иной профессии, но музыка так или иначе останется твоей сущностью». Это то, без чего я не могу. Нет глобальных причин вроде той, чтобы оставить после себя памятник нерукотворный... Просто я этим живу.
Николай: И все же музыка не заменит нам всего остального. Нет такого, что мы на все в жизни готовы забить ради музыки. Музыка, являясь неотъемлемой частью нас, все же не самое важное в жизни. Мы это делаем бескорыстно и от души. Так как денежной составляющей в нашем творчестве нет, мы можем себе позволить играть то, что нам нравится. Каждая наша песня — это квинтэссенция мельчайших наших придирок к каждому звуку, каждому слову, в то, что получилось в итоге, вложена уйма сил и энергии... Но сейчас у нас появляется свое звучание, свой стиль, и меня это очень радует.
-По-моему у вас, о чем бы ни была песня, она в любом случае остается позитивной.
Александр: Мы вообще группа-парадокс. У нас бывают песни совершенно противоположные. :) И по стилю, и по настроению. Сравните атмосферную песню «Поезд» и веселуху вроде «Моего лета».
Николай: Большую часть позитива привношу я, считаю себя позитивным чуваком. Я очень редко могу всерьез и глубоко рассердиться. В целом я отходчивый. В последнее время я сам стал писать песни. Раньше мы писали пополам со Славой: он — музыку, я — тексты. Песен с моей музыкой было немного. А вот на EP «Стереотипы» большинство песен мои: «Месяц», «Мое лето», «Сумрачная даль»... «Сумрачная даль» - вторая песня, которую я написал в жизни, мне лет 15 было.
-«Стереотипы» у вас как-то особняком стоят. Альбом «Третье небо» достаточно жесткий, следующий, думаю, ожидается примерно в том же духе, судя по новым песням, а EP «Стереотипы» на общем фоне очень лиричный.
Николай: «Стереотипы» — это был поиск. На диске были собраны совершенно разные вещи из разных творческих периодов, поэтому он и получился выделяющимся и неодинаковым.
-То есть это вышло не специально?
Николай: Нет. На первом альбоме весь материал был написан до меня, и, когда я пришел, я просто его пел и все. А здесь почти все мои песни.
-Следующий альбом все-таки будет жестким? Или планируете какие-то эксперименты?
Александр: Думаю, что, как всегда, будет и то, и то.
Николай: Несмотря на то, что всегда в нашей музыке были некоторые эксперименты и поиск, мне кажется, он будет намного более выдержанным. Каждая группа, развиваясь, набирает определенное количество своих фишек: переходов по гармониям, ритмических и мелодических рисунков, и песни потихоньку комбинируются уже из них. Есть суть, которую хочет передать автор, потом появляется настроение вследствие какого-то переживания или новых эмоций, и оно постепенно приобретает форму. Пока группа растет, она начинает определяться не только с конкретным звучанием, но и с теми фишками, о которых я говорил. И они помогают скомпоновать форму уже в определенном звучании, которое присуще именно этой группе. Альбом, который мы сейчас пишем, как мне кажется, уже будет выдержан в нашем собственном звучании. Я на это очень рассчитываю.
Александр: В новых вещах появляется много синтетических, электронных звуков, и это тоже одна из составляющих стиля, который сейчас изменяется.
-Что вы хотели сказать, назвав первый альбом «Третье небо»?
Николай: Все очень просто: у нас есть песня «Небо», и она была третьей на альбоме. И при всем при этом народ умудрялся находить смысл: мол, есть первое небо, которое мы видим, есть второе небо, на котором бог, а есть еще третье небо, обитель высших сил, астрал, все дела... А на самом деле никакого космического смысла в этом нет. Альбом назван по песне, а эту песню мы считаем одной из наиболее интересных и удачных на альбоме.
-Прокомментируйте, пожалуйста, название группы.
Александр: Наш первый школьный коллектив назывался «Апокалипсис now», потом были «Темные души», а потом, как видите, мы ушли из тьмы в свет. (смеется) На самом деле все было просто: мы реально замучились, как назвать группу, пытались уже научным методом, со словарем, перебирали названия созвездий... А потом наш второй гитарист Слава, соучредитель группы, ездил после второго курса института батрачить в стройотряде, рельсы класть, а когда возвращался, в соседнем купе ехал народ, который пел какую-то песню, где как раз были слова «теория света». Фраза запомнилась, и он предложил так назвать группу. Все подумали и согласились. Так что это не было озарение. В целом у многих групп названия непонятные - «Мумий Тролль», например, - но когда ты их слышишь десять лет подряд, ухо привыкает. Я считаю, что принцип «как вы яхту назовете, так она и поплывет», не работает, если речь идет о группе.
Николай: Тем не менее, это работает. Наше теперешнее название отражает суть. Она, безусловно, светлая.
Александр: Сейчас — может быть. Но тогда мы ничего в это не вкладывали такого, как и во многие наши тексты. Когда у нас вышел альбом «Третье небо», там перед названием стояли три точки. Я поставил эти точки просто для того, чтобы не как у всех — не в конце, а в начале. А потом люди стали говорить о том, что это многоточие означает незавершенность, а то, что оно стоит в начале, означает, что все только начинается... Придумать можно все, что угодно. А мы почувствовали, что легло на слух, и назвали. Вот и все.
-Кто-то выходит на сцену, чтобы выплеснуть агрессию, кто-то — чтобы показать, какой он крутой... А для чего вы выходите на сцену?
Александр: Показать, как я круто играю, не хочу, потому что играть не умею. :) Но в целом на сцене мне нравится, я все делаю от души. Могу рожи корчить, прыгать... От этого я, наверное, и играю хуже, потому что на репетициях чище получается, но со временем, наверное, техника придет. Главное, чтобы эмоции не ушли. Я выхожу на сцену ради эмоций.
Алексей: Я считаю, что ни в коем случае нельзя выходить на сцену для того, чтобы выплеснуть агрессию. Все-таки люди приходят получить какие-то эмоции, в основном позитивные. Когда играешь медленную песню и зал танцует, или быструю и зал прыгает, это тебя заводит, и ты начинаешь еще больше стараться. Это ни в коем случае не агрессия, по-моему, музыка — это вообще средство лишить мир агрессии. И, как показывает практика, агрессии на концертах действительно становится меньше.
Николай: А я очень тщеславный на самом деле. Я это все прекрасно осознаю, но стараюсь скрывать. Для меня очень важно признание, важно, что есть люди, разделяющие мои музыкальные взгляды. Каждый выход на сцену для меня связан с желание поделиться с кем-то тем, что мне очень нравится.
Андрей: Музыка заставляет больше двигаться. Для меня очень важен обмен эмоциями с залом. Сцена — как наркотик: один раз вышел, больше никогда не захочешь добровольно сойти. Могут только выгнать. Вот чтоб не выгнали, надо работать, играть, делиться эмоциями.
-Многие музыканты выходят на сцену — и становятся другими людьми. Это про вас?
Александр: У меня, пожалуй, так оно и есть. Моя основная работа связана с четким планом, когда важна каждая мелочь, я должен постоянно держать себя в ежовых рукавицах... Я в группе, конечно, решаю некоторые координационные вопросы — чтобы ничего не забыли, чтобы доехали вовремя, - но на сцене я уже об этом не думаю, меня захлестывают эмоции. С другой стороны, не могу сказать, что по жизни я пресный сухарь. Просто на сцене я позволяю себе то, чего не могу позволить в обычной жизни. In vino veritas, как говорится: когда выпьешь, делаешь то, что хочешь. Только у нас в роли вина выступает сцена.
-Вы когда-нибудь страдали боязнью сцены?
Александр: Если бы у нас была боязнь сцены, мы бы вообще этим не занимались. :) Это, скорее, волнение от того, что шагаешь в неизвестность; ты же не знаешь, как тебя примет зал, что будет со звуком...
Андрей: Да и само волнение уходит после первого же обмена эмоциями с залом. Если зал отреагировал, значит, он тебя уже услышал.
Александр: Каждый концерт — это ведь не конец света. Если что-то пошло не так, надо просто это учесть, чтобы в следующий раз все было лучше. Если смотреть всю нашу историю, динамику развития, то, в принципе, у нас получается.
Николай: Не всегда. :)